Боевой эпизод

Первый наиболее неблагоприятный для нашей Родины период Великой Отечественной войны. Август 1942 года. Наша недавно сформированная дивизия, прибывшая железной дорогой из Рязани в Сталинград, маршем при тридцатипяти-сорокаградусной жаре за день прошла более 50 километров, подошла к Дону, переправилась через него в районе станицы
Набатова, заняла оборону. Передний край обороны проходил на расстоянии двух с половиной километров от реки. Штаб полка, где находился я со своим сапѐрным взводом, расположился
ближе к реке, в небольшом саду. Используя своѐ превосходство в воздухе, немецкие бронированные самолѐты - разведчики (“Рамы”) непрерывно кружились над нами, вели
наблюдения, корректировали огонь своих батарей, сбрасывали листовки. Немцы готовили решающий удар.
Был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего тов. Сталина о создании штрафных рот и батальонов, о том, что период отступления Красной Армии кончился, и мы должны остановить немецкое наступление, возможно, умереть, но без приказа не отступать.
За сутки, до немецкого удара, я со своими сапѐрами ночью заминировал противотанковыми минами подступы к переднему краю обороны одного батальона нашего полка, вечером три отделения сапѐр направил в стрелковые батальоны, куда также позднее ночью отбыл и командир полка майор Шкель. Со мной при штабе осталось одно отделение.
23 августа, на рассвете, меня разбудила разорвавшаяся рядом мина - немцы начали наступление. Начальник штаба - капитан Иванов дал команду всем, кто был при штабе (до двадцати человек), перейти из сада в рядом лежащую неглубокую балку и занять там оборону.
Что и было сделано. Связь с батальонами и командирами полка была прервана. Как потом выяснилось, батальоны полка успешно отбили первые атаки немцев, однако, несмотря на
большие потери, немцам, бросившим в наступление дополнительно много танков, удалось прорвать нашу оборону. Около полудня показались идущие в нашу сторону немецкие танки. Один танк выстрелом из противотанкового орудия (ПТР) был нами подбит. За танками шла немецкая пехота: первая, вторая, третья цепи. Не завязывая с нами ближнего боя, немецкие цепи разомкнулись, обошли нашу балку и двинулись к Дону, мы уже оказались у них в тылу.
Вскоре, недалеко от нас, по дороге пошли немецкая артиллерия и транспортные средства с солдатами. Вскоре к нам с криками: “Русь, сдавайся”, - направилась группа немецких солдат - автоматчиков. Понимая невыгодность своей позиции (балка небольшая, без растительности), мы решили на глазах у немцев под огнѐм их автоматов переброситься на расстояние 250-300 метров в соседнюю, более глубокую балку, что и выполнили, правда, с большими потерями.
На новой позиции нас оказалось всего восемь человек, из них - трое раненых, в том числе капитан Иванов. Немцы преследовали нас и предлагали сдаться в плен, но мы встретили их метким огнѐм. Вот здесь ещѐ раз пригодилось каждому, кроме мужества, умение метко стрелять. Например, будучи охотником - любителем до войны, учась в институте, я увлекался стрелковым спортом и стал снайпером. От двух моих первых винтовочных выстрелов (кроме пистолета, со мной была винтовка) два фрица нашли там свою могилу, другие мои товарищи тоже не отставали и разили врагов. Получив такой отпор, оставшиеся в живых немцы дальше не пошли, а повернули назад и больше охотников вступать с нами в бой не нашлось. С наступлением темноты наша группа вместе с ранеными прошла через немецкие тылы и позиции к Дону. Днѐм мы обнаружили на том, нашем берегу Дона, лодку. Ночью один из нас переплыл реку, пригнал лодку, и на ней мы переправились на свой берег, выйдя, таким образом, из окружения. К вечеру следующего дня нашли свой поредевший полк и в его составе продолжали оборонительные бои на подступах к Сталинграду.

Когда началась война, моя сестра Лидия (будущая жена Андрея) закончила семилетку и поступила на курсы медицинских сестѐр. Еѐ хотели направить на фронт. Я ходила в горвоенкомат и попросила оставить еѐ в городе и дать работу в госпитале. Война шла к концу. Боевые действия шли на западе. Горвоенкомат набирал девушек - медсестер для
работы в госпиталях только что освобождѐнного от фашистов Кѐнигсберга. Лидуху и еѐ подружек позвала романтика дальних дорог. Она уехала из дома и попала в Кѐнигсберг
(Калининград), где по распределению работала в г. Рагнит-Неман, познакомилась с Андреем Владимировичем Сметаниным - участником Сталинградской битвы, штурма Кѐнигсберга
(см. фото).
В момент знакомства он со своим батальоном в звании лейтенанта служил в лагере немецких военнопленных. Немецкие военнопленные жили вольготно. Их не обижали, как они советских военнопленных. Военнопленные немцы работали на полях, в лагере пекли хлеб для города. Лидуха проводила с Андреем свободное время от работы и службы вместе.
Решили пожениться.
“Однажды, - вспоминала Лидуха, - Андрей и Ваня взяли одного немецкого военнопленного с собой на охоту, дали ему винтовку. В лесу они потерялись. Испугались за
немца: вдруг сбежит с винтовкой. На выстрел немец пришѐл к ним. Они убили кабана, приволокли в лагерь военнопленных, разделали, закоптили. Это было угощение к нашей
свадьбе с Андреем. Ещѐ мы с Андреем в Немане наловили рыбы, сидя в лодке. Рыбу тоже закоптили. Была вкусная закуска к нашей свадьбе. Когда Андрей Владимирович демобилизовался, мы остались там. Он устроился работать в леспромхозе, где мы прожили 6 лет. Нам дали домик, в котором раньше жили немцы. К тому времени немцев стали выселять из Калининградской области в Германию. Завели своѐ хозяйство.

Молодожѐны могли бы остаться и прекрасно жить в этом домике с хозяйственными пристройками. Но А.В. Сметанина потянула родная стихия. До войны он успел закончить Архангельский лесотехнический институт, и родом он был с севера. Получив направление в Министерстве, он сначала жил с семьѐй в лесхозе в Краснодарском крае, затем в лесхозе под Братском. Перед отъездом в Сибирь мы предлагали Андрею устроиться в Орехово-Зуевском лесхозе. Но он наотрез отказался, сказав, что здесь - маленькая зарплата. В лесхозах Кавказа, Сибири они жили чудесно. У них был свой дом, усадьба, скотина. И, главное, для Андрея были лес и охота. Он был в своей стихии, чувствовал себя прекрасно, как рыба в воде. Кругом
- удивительная природа, вкусный прозрачный, чистый, лесной воздух, непроходимый лес, нехоженые тропы, обилие лесных ягод и грибов. Что ещѐ нужно человеку? Андрей был всем
доволен. Рядом, под боком, - любимая работа.
Недалеко строили новый город Братск и Лидушка предложила поменять место жительства, переехать туда.
Если Андрей раньше в лесхозе ничем не болел, то в Братске, в новой обстановке, которую не хотел принимать его организм, у Андрея от “городских удобств” стали появляться
“городские болезни”. Чтобы найти отдушину от “городских трущоб”, а они при переезде в Братск вначале проживали в домике на санках (лишь потом они получили двухкомнатную
квартиру на Южной улице со всеми удобствами), Андрей вскопал участок под огород, попросил у городского начальства пять соток под так называемую “дачу”, где собственными руками построил домик.
А как он тосковал по родному лесу! Ещѐ, живя во времянке на полозьях, он любил забираться на крышу домика и подолгу оттуда смотрел на свой любимый лес...
На фото - Андрей со своими дочерьми Верой и Светой в августе 1967 года.