Андрей Денисович Колесников 1916 года рождения  27 ноября. Был призван в ряды Красной Армии в сентябре 1937года. Попал служить в пятый железнодорожный полк г.ВитебскБелорусь. После полковой школы младших командиров командовал отделением . В 1939 году в составе полка участвовал в походе по освобождению западной Украины и Белорусии. Личный состав полка расширял ж.д. колею для прохождения нашего бронепоезда. В боестолкновениях не участвовал. В конце операции на одной из станций, ее начальник из пулемета произвел выстрелы по работавшим на ж.д. ветке солдатам. По завершению освободительного похода, Колесникова А.Д. и других сержантов направили на курсы офицеров в Минское пехотное училище. В марте 1940 года закончил курсы и получил звание младший лейтенант. К этому времени закончилась война с финнами и Андрея Денисовича направили в  635 сп,  143сд, 47стрелковый корпус на должность командира пулеметного взвода в г. Гомель.

Из воспоминаний Андрея Денисовича.

19  июня 1941 года 635полк выехал в район западной границы.Выгрузка из эшелонов производилась на станции Лида. Было объявлено что проводятся  учения, раздали холостые патроны и взвод занял оборону. Один пулемет установили для стрельбы по воздушным целям , а другой по наземным. Под утро 22 июня в небе появились самолеты. Их было так много, что бойцы шутили : «Таких учений еще не было.» Когда начали бомбить г. Барановичи всех командиров вызвали на командный пункт и объявили что началась война. В это время налетела авиация и начала бомбить лес в котором дислоцировался артиллерийский дивизион. Из леса выбежали мл. лейтенант –командир орудия и рядовой  боец- ездовой. Судьба остальных не известна. В это время прискакал на лошади политрук полка(командир полка находился в отпуске) и приказал всем отступать на Минск, там формируются новые подразделения . Оружие и имущество оставлять на месте, а знамя полка находится у него в вещмешке. Дальнейшая судьба политрука и знамени не известна. Пока грузили пулеметы и другое имущество пехота побежала и взвод остался один. Младший лейтенант- артиллерист начал меня убеждать: «Ты слышал приказ комиссара полка, бросай все имущество и отступать на Минск». Пришлось с ним поговорить по-мужски. Двигались на станцию разгрузки, а  когда прибыли на место, то увидали горы боеприпасов, продуктов и другого имущества. Приказал бойцам погрузить на повозки боевые патроны и несколько мешков сахара (в последствии меняли сахар у населения на картошку). Двигались по дороге без всякой организации. Паника была ужасная. Немецкие мотоциклисты стрельнут в нашу сторону, молодые бойцы последнего призыва бросали оружие и с криками «мама», бежали кто куда. Очень сильно донимала авиация, бомбили все время. При очередной бомбежке была убита лошадь. В колхозе взяли какую-то клячу под расписку.  На одном из привалов услышали шум мотора, и кто-то горланил песню на немецком языке. По дороге ехала грузовая одиночная машина с людьми. Когда машина поравнялась с нами, кинули гранаты и машина съехала в кювет. В кузове сидели немцы 18 человек все в черном обмундировании. Все дружно подняли руки вверх. Так близко мы живых немцев еще не видали. Посадили их на поляне, стали советоваться; что с ними делать? Мой помкомвзвода, еврей по национальности,  сказал, что в живых их оставлять нельзя. Я лег за пулемет, помкомвзвода скомандовал по-немецки они встали и я однй очередью всех положил. Помкомвзвода из  нагана добил раненых и мы двинулись дальше. Когда пришли в Минск там полная неразбериха, никто ничего не знает. Случайно встретил командира полка, он прервал отпуск и пытался найти свою часть. Объяснил ему ситуацию , он назначил меня командиром роты и приказал собирать растерявшихся бойцов нашей части. Через некоторое время раздался крик «Окружение» началась такая паника, что какого–то бойца затоптали на дороге. За городом опять шли неорганизованной колонной. В одном месте кому-то почудился выстрел со стороны смолокурного завода, который стоял в стороне от дороги. Развернули все средства какие были в колонне и начали стрелять в ту сторону пока все строения не загорелись. Через несколько дней на дороге встретили какого-то генерала. Всех ,у кого были патроны и оружие он отправлял в сторону, а кто ничего не имел пропускал дальше. Взвод свернул в сторонку, не доходя до генерала, и расположился на опушке леса. Через некоторое время подошел офицер, представился адьютантом генерала и приказал командиру взвода прибыть к генералу. После представления и знакомства.взвод передавался в распоряжение отдельного батальона связи для его охраны. Была выделена машина, а лошадей я приказал отвести в лес и отпустить на волю. Ездовой очень плакал когда отпускал лошадей. Дальше двигались в сторону г.Могилев. .Взвод получил приказ задержать немцев пока отступающие части переправятся через водную преграду. Заняли оборону, немцы шли цепью, стреляли по ним из двух пулеметов . Несмотря на губительный огонь противник атаковал беспрерывно. Пулеметы кипели. Вдруг наблюдатель закричал что увидел ракету-это сигнал к отступлению. Быстро погрузили пулеметы на машину и на большой скорости начали догонять своих. Когда догнали своих, генерал расцеловал меня и пообещал представить к награде. Потом были еще похожие ситуации. При очередной бомбежке меня засыпало землей и контузило. Хорошо что бойцы не бросили, откопали и привели в чувство. Когда подошли к г.Могилев он уже находился в окружении. Получили приказ прорваться к окруженному  гарнизону. Пошли в атаку добежали почти до окраин города, но тут налетела авиация,  начала бомбить и пришлось бежать назад в лес. С оставшимися бойцами уже в пешем порядке шли в направлении ст. Чаусы. Там опять заняли оборону на краю пшеничного поля. Обзор был плохой , но сжечь пшеницу не разрешил старший офицер. Слева соседи были с зенитным спаренным пулеметом, а справа станковый пулемет. Днем начался бой слева и справа, а на позицию взвода противник не вышел. К вечеру бой слева и справа затих. Посланная разведка не вернулась. Было принято решение: пулеметы не разряжать, снять тело со станков и нести в руках. В ночной тишине взвод шел на восток. При выходе из леса напоролись на засаду. Все так быстро произошло , что я не успел вытащить наган из кобуры. Потом переводчик на допросе  сказал что о дислокации взвода знали все и ждали его. Это было 26 июля 1941 года.

Пленных пригнали в г. Минск на территорию пехотного училища. В толпе я увидел своего командира полка, он тоже попал в плен в Могилевском котле. Из Минска всех пленных переправили на территорию Польши в районе БялаПодляска. Лагерь находился в местечке Сухачевы. Охрану несли не только немцы, но и венгры,  итальянцы, румыны. Немцы к пленным относились как-то равнодушно. А венгры, итальянцы и румыны изощрялись в издевательствах.  Стояла августовская жара, хотелось пить, но воды не давали. Потом подвезли емкость с водой, все кинулись к ней, началась давка ,а охрана начала стрелять. Я понял, что долго здесь не протянем. До нашего появления уже шла подготовка к массовому побегу. Вот как описывают эти события на официальном сайте:(http://bibliotekar.ru/brest-1941/35.htm)

Темной сентябрьской ночью несколько тысяч узников по  сигналу  кинулисьна проволочные заграждения, набросили на них шинели и гимнастерки, перелезличерез эти колючие  препятствия  под  ярким  светом  прожекторов,  под  огнемпулеметов с вышек и ушли в ближайший лес. Большинство  из  них  вскоре  былопоймано и расстреляно, многие погибли еще на проволоке, но кое-кому  удалосьскрыться. Говорят, что одним из главных организаторов этого массового побегабыл старший лейтенант Потапов, тот, что командовал важным  участком  обороныБрестской крепости в районе казарм 333-го полка.  Уцелел  ли  он  тогда  илипогиб под огнем пулеметов, остается неизвестным.

Ночью раздался условный сигнал: трижды прокричали «90,90,90». Слышны были крики, выстрелы. Из нашего барака никто не захотел уходить, боялись, что побег не удастся. Я выбежал один. Проволока была порвана, лежали убитые. Выбежав за территорию лагеря, смешался с толпой. Все бежали в сторону леса и по дороге искали земляков. Я тоже закричал:  «Кто на Чернигов?» (Я там практику проходил).  Ко мне присоединились трое попутчиков. Посоветовались на ходу. В лесу сразу начнется облава, поэтому лучше уходить в болото.  Прошли через болото, подошли к железнодорожному полотну и услышали шум приближающегося поезда. Залегли в кустах и увидели как в сторону лагеря двигается поезд , а на платформах солдаты и орудия. Через некоторое время услышали со стороны лагеря артиллерийскую канонаду. Перешли через пути и на поле нашли огромный подсолнух. Шляпку разделили между собой и начали утолять голод. Один товарищ ел вместе с мякотью и через время умер в муках. Дальше пошли втроем. Заночевали в какой-то брошенной землянке. Чтобы согреться развели костер и легли спать.  Мы с Иваном  легли по краям на возвышенности, а третий товарищ лег внизу у огня. Утром  обнаружили его мертвым-задохнулся угарным газом. Дальше шли вдвоем с Иваном. На каком-то хуторе попросили у старика хлеба. Он дал краюху и со страхом потребовал чтобы мы быстрее уходили, иначе немцы и нас не пощадят и его хутор уничтожат. Разделили краюху пополам, и пошли дальше. Я скатывал из хлеба маленькие шарики и потихоньку их разжевывал, а Иван съел сразу весь хлеб и у него заболел живот. Идти он дальше не мог. Я его дотащил до какой-то деревни и постучал в крайний дом. Вышла старушка русская и говорит что в этой деревне много русских семей живет. Я попросил помочь больному товарищу и она согласилась. Накормила меня, а Ивана я оставил у нее. Дальше я шел один. Заночевал на сеновале в каком-то хуторе. Утром рано проснулся ,быстро покинул сеновал и обнаружил, что обувь я оставил на месте ночевки. Когда вернулся меня, уже встречал хозяин хутора. Познакомились; звали его Казимир и он мне предложил поработать у него, за что обещал кормить.  Я согласился. Не далеко от хутора протекала пограничная река Буг. Нужно было дождаться зимы и по льду перейти на другой берег. Работал я у него осень и зиму до февраля 1942года. Сначала молотили пшеницу цепами вручную, собирали и сушили табак. Научился говорить по-польски. Они меня приодели, а когда я уходил дали на дорогу продуктов и табаку. Ночью по льду я перешел Буг и пришел на территорию Беларусии. Пришел в село Большие Мытыкалы, зашел в один дом попросил хлеба. Старик дал мне краюху , а когда я вышел от него и обернулся что-то подозрительно он смотрел мне в след. Через время услышал топот лошадей и увидел двух полицаев. Меня привели в комендатуру. Немец через переводчика спросил «Партизан, коммунист?» Пришлось рассказать свою легенду. (Работал я стрелочником на станции  в Черниговской области. В одно дежурство поезд сошел с рельсов произошло крушение. Меня судили, дали пять лет и отправили на строительство укрепрайона. Когда началась война охрана и все заключенные разбежались. Теперь я иду домой в Черниговскую область) Как ни странно но немец поверил и меня отправили в тюрьму г.Брест. Сначала посадили в одиночную камеру, на стене надписи «Прощайте товарищи». Думал что меня ждет такая же участь. На допросе я повторил свою легенду и меня перевели в общую камеру. В камере сидели русские и поляки. Смотрящий был поляк бывший полицай. Сидел за то что из под его охраны сбежали заключенные. Ему передавали с воли передачи; хлеб, сало. Он ел в одиночестве, а оставшиеся  продукты в сумке  из-под противогаза засунул под нары. Ночью я достал эту сумку и стал есть хлеб и сало . Разбудил соседа и поделился с ним. Оставшееся сало завернул в сумку и бросил в парашу. Утром после подъема в первую очередь выносят парашу , а мой сосед с нее не встает – желудок от сала расстроился. В это время смотрящий кинулся искать свою сумку с продуктами , а ее нет. Поднялся крик, начал искать крошки, но ничего не нашел. И тут догадался что желудок у сидящего на параше , расстроился из-за сала. Подбежал к парню и пригрозил зарезать, а тот от страха указал на меня. Подбегает ко мне и страшно ругаясь по- польски  хотел зарезать меня , но побоялся. Тогда потребовал не давать мне баланду которую давали заключенным. Но мне свою порцию отдавал старик учитель тоже поляк. Ему с воли передавали передачи и он часто свою порцию баланды раздавал заключенным.  В конце марта1942 года Нас всех вывели во двор тюрьмы и погнали на станцию погрузили в вагоны, в основном молодежь, и отправили в Германию.

Привезли нас в округ ШлезвигГольштейн. Построили и начали отбирать как рабочий скот. Ко мне подошел старик немец, попросил показать руки.Ладони у меня были мозолистые, сказалась работа у поляков на хуторе. Немец выбрал меня и мы поехали с ним на бричке в городок Арнис. Там была одна единственная улица дом №65. Хозяина звали ТувмасНиссон. Ему было уже за 60 лет.Его сын воевал на восточном фронте. Хозяйство у немца было большое: 20 коров и моя задача была работать на этой ферме. Вместе со мной работал поляк с 1939 года. Вначале он был переводчиком. В последствии  его повесили за то, что хотел убить хозяина из-за какого-то конфликта. В мои обязанности входила дойка коров и сдача молока  на приемный пункт. Кроме этого заготовка сена, и другая работа на ферме. Городок находился не далеко от Кельна на полуострове. Вокруг Балтийское море. Однажды на сенокосе у меня сломалась коса. Хозяин привел полицейского и тот избил меня резиновой дубинкой. После этого у меня поднялась температура, и я чуть было не умер. Провалялся в бреду неделю. Хозяин очень испугался, ведь за меня ему бы пришлось платить огромный штраф. После этого случая меня не трогали. В 1943 году пришел в отпуск по ранению сын хозяина и рассказал, что война будет проиграна, что русские наступают. Отношение ко мне изменилось. Меня стали сажать за один стол обедать., а жена хозяина даже стала стирать мои вещи.  Жить я продолжал в конюшне рядом с лошадью по кличке  «Фани». В 1944 году режим изменился. В выходной день мне разрешали отлучаться из дома и я встречался с другими такими же ребятами. Однажды хозяин спросил: «Если придут советы, ты нас не убъешь?» Я понял что войне скоро конец. В мае 1945г появился английский танк. Без выстрелов вошли англичане. Нам объявили, что желающие уехать на родину должны явиться на сборный пункт. Хозяин меня уговаривал остаться, так как от сына известий не было, а огромным  хозяйством  ему не под силу управлять. На что я ответил что я коммунист, офицер и не смогу остаться. Хозяин был шокирован таким признанием.

Привезли нас в фильтрационный  лагерь г. Козельск  Смоленской области. Начались допросы, проверки. Нужно было найти двух свидетелей, которые поручились бы за меня. Мы втроем договорились ручаться друг за друга. Один был из Ростова, а другой из Казахстана.  На допросах мы слово в слово повторяли свою биографию и ручались за товарищей. Почти каждый день уводили под конвоем группы заключенных. Нам говорили что это были Власовцы. Теперь после того как стали появляться подробности, я думаю что эти люди попали в плен когда погибла вторая ударная армия генерала Власова. Все военные второй ударной армии, получили автоматически ярлык «Власовцев». На допросах были одни и те же вопросы:  «С оружием или без оружия попал в плен?» Если с оружием значит сознательно отдал оружие врагу, а если без оружия значит не хотел воевать и добровольно сдался. В декабре 1945 года пришли документы из министерства обороны, где подтвердили мои данные. Я получил справку от полковника СМЕРШ, денежное довольствие за месяц боевых действий в которых я участвовал и меня отпустили домой. Дома на протяжении почти года я не мог устроиться на работу. Как только узнавали что был в плену- сразу отказывали под разными предлогами.